Убийство на троих - Страница 19

Как и писал автор вдохновившей ее статьи, где-то на половине наступил кризис.

Ирина почувствовала, что она бездарна и больше не сможет выдавить из себя ни одного слова. Не было у нее близкого человека, которому можно было бы пожаловаться на судьбу, и услышать в ответ, что все пройдет, что она умница, что у нее все получится и так далее. Здравый смысл и выработанные за долгие годы семейной жизни выдержка и терпение помогли ей преодолеть депрессию самостоятельно. Наконец она поставила точку на последней странице, перечитала свой труд и осталась им довольна. Сюжет интересный, язык достаточно яркий и образный, немного ироничный. Ужасно хотелось дать кому-нибудь почитать или хотя бы рассказать обо всем, но по зрелом размышлении Ирина нашла это преждевременным.

Однако останавливаться на достигнутом было нельзя, следовало сразу же приниматься за второй роман. Если она принесет в издательство только одну вещь, с ней и разговаривать-то не станут, нужно брать их количеством.

Через три месяца был закончен второй роман, на взгляд Ирины он оказался еще лучше первого. К тому же были уже кое-какие наметки для третьего. Ирина неделю собиралась с духом, потом купила зелененькую папочку, положила в нее распечатанные на принтере два романа и в один прекрасный день отправилась в издательство, отчаянно труся.

*******

Ирина с большим трудом нашла нужный дом: под одним и тем же номером было восемь корпусов, а четвертый корпус был еще "А" и "Б". Наконец, обойдя колоссальную помойку, она нашла кирпичное здание с малозаметной табличкой «Издательский дом Кириллица». Внизу возле лестницы ее встретил мрачный охранник в пятнистом комбинезоне.

– Вы куда?

– В издательство.

– К кому?

– К Никодиму Подберезскому.

– Он здесь больше не работает, – категорично ответил охранник.

– Как – не работает? Я с ним только вчера разговаривала, он мне на сегодня назначил, – растерянно проговорила Ирина.

– Вчера – работал, а сегодня – не работает. Мне приказано его не пускать.

– А кто вместо него? – Голос Ирины предательски дрогнул.

Она вспомнила, с каким трудом ей удалось пробиться на прием в это издательство к Никодиму Подберезскому, как долго она убеждала его прочитать романы. В конце концов он снисходительно согласился, хотя Ирина подозревала, что на него просто произвела впечатление ее внешность. Некоторые мужчины не могут отказать красивой женщине в таком пустяке, как прочтение ее рукописи.

Охранник, в свою очередь, тоже разжалобился, увидев, что интересная женщина чуть не плачет, и разрешил позвонить по местному телефону в комнату, где раньше работал Подберезский. На звонок ответила женщина средних лет, суда по голосу, сильно курящая.

– Мне назначил на сегодня встречу Никодим Подберезский…

– А, вы, наверное, Ирина Снегирева?

– Да, – ответила обрадованная Ирина.

– Дайте трубочку охраннику, я скажу, чтобы вас пропустили.

Охранник буркнул Ирине, чтобы она шла в двадцать вторую комнату.

Комната была заполнена клубами дыма, как лесостепь во время пожара. Сквозь дым проступали груды расползающихся рукописей и жгучая брюнетка третьей, а может, и четвертой молодости, служившая источником дыма: в зубах у нее дымилась одна сигарета, в пепельнице догорала вторая, а на подходе уже была заготовлена следующая. На столе перед ней на крошечном пятачке, расчищенным от бумаг, стояла чашка остывшего кофе, куда изредка падал пепел от сигареты.

– Раиса Перепелкина! – торжественно представилась брюнетка.

Это прозвучало так; как будто она представилась «Жорж Санд» или, на худой конец, «Джейн Остин».

– Очень приятно, – осторожно ответила Ирина, стараясь, чтобы дым не попал в глаза.

– Снегирева, Никодим говорил мне о вас.

Это ведь у вас роман «Пропавшее ухо»?

– Нет, что вы! У меня – «Случайная жертва» и «Убийство в кредит».

– А, да, извините, это он тоже очень хвалил.

– А сам-то он где? Мне охранник сказал…

– Да-да. Он здесь больше не работает. Он поругался с Эразмом и хлопнул дверью.

«Эразм Роттердамский, – всплыло у Ирины в памяти. – Но, кажется, это из шестнадцатого века».

– Что-то я не понимаю, – протянула она, – кто такой Эразм?

– Эразм Адыгейчик, наш главный редактор…

– Так что же мне теперь делать? Он прочел мои романы, одобрил, сказал, что будет печатать…

– Никодим? – Раиса оглушительно захохотала. – Никодим будет печатать? Ну что вы!

После Никодима рукопись должен будет еще прочесть Альберт Макарович…

– А это кто?

– Это старший редактор отдела самотека.

– Какого отдела?

– Самотека… То есть рукописей, которые поступают самотеком, так сказать, с улицы.

Вы, конечно, не обижайтесь…

– И что Альберт Макарович?

– Ну вы знаете, как правило, если Никодим какую-нибудь рукопись одобряет, то Альберту она не нравится. У них диаметрально противоположные литературные вкусы.

– А если бы Никодиму рукопись не понравилась?… – с надеждой спросила Ирина.

– Тогда она к Альберту просто не поступила бы – мимо Никодима Альберт рукописи не берет.

– Как-то я не понимаю, – протянула совершенно ошарашенная Ирина.

– А и никто не понимает. Издательский бизнес трудный, он – психологический…

– И что теперь будет с моей рукописью?

Теперь Альберт Макарович ее читать будет?

– Ну что вы! Ведь ее уже читал Никодим, а он у нас больше не работает. Но теперь рукописи Никодима переходят ко мне, так что я, пожалуй, прочитаю ваш романчик. Как вы говорите – «Любовница Снежного человека»? – Нет, – отчеканила Ирина, – «Случайная жертва».